Лети, мой конь спиралевидный,
На треугольного врага!
Ему лопатою на спину
Мы накидаем творога!
И к облакам кубообразным
Взлетит его мятежный дух.
И снова станет всё прекрасно,
И джаз лелеять будет слух!
Но мы не будем ржать ехидно.
Ведь чётко знает каждый пень:
Что есть наш мир спиралевидный
Прогресса высшая ступень!

Летела сотня бубликов на юг.
Росли цветочки. Солнышко сияло.
Слепой механик шил морских зверюг,
Укутав жопу старым одеялом.
Пятнадцать дам, курсируя в тоске,
Зверюг чудесных ждали с нетерпеньем.
А тот всё шил в очках и в колпаке,
Гундя своё причудливое пенье.
И, наконец, зверюгу получив,
Её на части дамы разрывали
И лунной ночью, выйдя на обрыв,
От счастья непонятного рыдали.
Их слезы обжигали горячо.
И, прибежав к механику обратно,
Они ревели: дай ещё, ещё!
И клочья вверх бросали многократно.

Отведав деревянного компота,
Я спал, танцуя вальс, на потолке.
Крылатый чайник мучался зевотой,
Резиновой, как сосны в молоке.
Ботинок человеческий попался,
Куриный, как безумец, ну и что?
Варись же, саблезубая русалка,
Дразня спиралевидные пальто!
Я сам проснулся, вишенки нелепей.
Весь мир был однозначен и суров.
Гуляли мирно в треугольном небе
Стада кубообразных облаков.

Там, где призраки бродят сутулые,
В переулках под вечным дождем,
Пела песенку девочка хмурая
Траляля, все мы скоро умрем.
Сколько было, насыпав ей мелочи
В бесконечно худую ладонь,
Прошептал я: прошу тебя, девочка,
Мне твоя травит душу гармонь.
Лучше спой мне про солнышко теплое,
Про кузнечиков, бабочек, пчел..
Но сказало дитё непутевое:
Извращенец бля нахуй пошел.
И побрел я глухими кварталами,
Под промокшим сутулясь плащем,
Напевая губами усталыми
Траляля, все мы скоро умрем.

Поспи. Не бойся, сбудется не всё:
Плохие сказки ветром унесёт,
Ночник прогонит из углов их тени,
Хорошие достанутся ловцу.
Хватай за хвост десятую овцу
И отправляйся в царство сновидений.

На цыпочках по крышам дождь пошёл,
И завтра утром будет хорошо.
Чудесный день, волшебная неделя,
А может, месяц или целый год!
Пускай тебе приснится лунный кот
И покачает в звёздной колыбели.

Как в зеркало, глядится ночь в окно.
Внутри темно и за окном темно.
Шаги дождя всё тише, тише, тише.
Рассвет уронит в лужи акварель.
Проснёшься утром — лето на дворе!
Ты крепко спишь и ничего не слышишь.

Пришла весна. Самоубийцы
ликуют, в петлях трепеща.
Блаженством, замершим на лицах,
Приводят в бешенство врача.
И не прервать ему до ночи
Счастливцев умерших поток.
Устали руки, слепнут очи,
Кружится белый потолок.
А после, словно призрак зыбкий,
Бредёт он средь огней ночных,
Смотря с безумною улыбкой
На лица хмурые живых.

***
Велик простор родного края.
И тем горды его сыны.
Угрюмый торт в ботинок лаял,
Чем грудь, а, может, и хурмы.
Весна. Воробушки ликуют.
Скворцы влетают в новый дом.
А все влияние жидкой сбруи
У перехода за углом.
Так выйди, месяц, из тумана!
Не скоро львам его зашить.
И ночь проколет грудь экрана,
Чтоб дальше выхухолям жить.

Снизу вверх хорошо читается

Кота доёбывают блохи,
Меня доёбывают сны.
Дела, короче, наши плохи
И нету кайфа от весны.

Мне снятся трупы и уроды,
Кот чешет рыжие бока.
Мы оба с ним дурной породы,
Вот только кот не пьет пивка,

А я не лажу по подвалам
И не ору по чердакам.
А впрочем всякое бывало,
Чего скрывать нам, дуракам.

Тоскливо бродим мы по дому,
Больные телом и душой.
В окно глядит на нас ворона,
Как на землян глядел "Чужой".

Куплю коту шампунь и щетку,
Себе спиртное и табак.
Пройдет у котика чесотка,
А я уж как нибудь и так.

Были облака белее ваты.
Мухоморы мощные росли.
Прыгая под небом волосатым,
Мы лягушек-роботов пасли.
Их спиралевидные пружины
Без конца играли вальс Бостон.
Мятных гор царапали вершины
Солнца нежный синхрофазотрон.
Припадая к этим сладким ранам,
Мы вкушали знания и сны.
В головах рассасывались тайны.
Знанья были свежи и вкусны.
Это все удачно проходило.
Возле кухни, до тех пор, пока
В пасти золотого крокодила
Солнце не пропало на века.
Ты скачи, моя лягушка-робот,
Ты неси меня на смертный бой.
В крокодилий выдуманный хобот
Я пущу стрелу одной ногой.
Выйдет наше солнце дорогое,
Упадет на травку крокодил.
Вновь настанет время золотое,
Время процветанья добрых сил.

Луна в созвездьи Скорпиона
Струит на Землю жёлтый яд.
На дне початого флакона
Мудрено чертики галдят.
Открыв окошко, полной грудью
Вдыхаем тьму, вдыхаем свет.
Мы - скорпионы, мы не люди.
Нам всем по сотне тысяч лет.
Занесены песчаным вихрем
Издалека мы в этот мир.
Мы прилетели и затихли
В пространствах улиц и квартир.
И день придет, и дрогнет небо,
И, сняв заслоны с наших глаз,
Звоня в натянутые нервы,
Царь Скорпион разбудит нас.