Запись в дневнике 1973

Когда я увидел архангела Гавриила — а это был именно Гавриил, потому что в руках у него приютилось комнатное растение — меня больше всего поразил запах его одеколона, напомнивший гэдээровскую парфюмерию и влажный древесный дым. Никто в трамвае не узнал его, не обратился к нему и не поприветствовал, как полагается всем земным существам при встрече с чинами небесными. Я склонил голову в знак почтения и предложил ему совиньон блан, хоть это был и не совиньон блан, а обычный белый мускат. Гавриил все понял, но отказываться не стал, потому что вино, как известно, это кровь Господня, даже если оно белое и сделано в коммунистическом царстве. Вытерев рукавом пиджака губы, архангел произнес:
— Почитаешь ли ты херувимов небесных, речных и живущих в ветвях акаций так же, как почитаешь нас, поставленных над синими звёздами?
— Как мне знать, почитаю ли я?
— Если смотришь трепетно и страждуще, — Гавриил взял бутылку и сделал еще несколько глотков, — то почитаешь. А если почитаешь, то будешь угоден всему воинству небесному и умрешь легко.
— Разве смерть не горька? — я был чрезвычайно взволнован, но не подал виду.
— Горька, но тишина слаще похмельного мытарства, — архангел поднялся и отряхнул пиджак. — Я выхожу на следующей. Возьми это растение, поставь в жилище своём и будь с ним нежен и обходителен.
После этих слов Гавриил отдал мне глиняный горшок и выскочил из трамвая. Листая вечером ботанический атлас, я обнаружил, что растение более всего напоминает эвкалипт, а именно — Eucalyptus cinerea. Ночью мне дышалось так хорошо и свободно, как будто я сам был комнатным растением.